Отец моей прабабушки был крестьянин из деревни Жеребуд, его звали Дмитрий Степанович. У него было три брата: Иван Степанович, Александр Степанович и Василий Степанович. Ивана Степановича Раиса Дмитриевна не знает. У него была семья из девяти человек. У Александра Степановича было только трое, он имел завод, где делали горшки. Там работал отец моей прабабушки и еще какие-то люди, это было при нэпе. А при Советской власти за это ему дали два года, он сидел.
Отец с матерью Раисы Дмитриевны жили в Териоки до революции, в нынешнем Зеленогорске. Отец работал садовником, а мама была домохозяйкой. А потом отец был на войне семь с половиной лет - Первая мировая война, революция, гражданская. В гражданскую он был старшиной у красных. А воевал он на Украине, в Польше.
А потом мама Раисы Дмитриевны приехала оттуда в Жеребуд. Она была родом из Псковской области, деревня Горки. Бабушку своей мамы Раиса Дмитриевна не знала. И деда не знала. Её дед воевал с турками(по-видимому, имеется в виду Крымская война 1853-1856 гг.), пришел оттуда раненый. Сколько он прожил после этого, Раиса Дмитриевна не знает. Не видела ни деда, ни бабушку. А дед отца, Степа, он жил здесь, ходил к людям и работал, где что-то построил, где клал печки где что делал.
Александр Степанович был мастером по керамике, по кринкам, по горшкам и по чайной посуде. Он делал красивую посуду, с лепными цветочками, с орнаментом, образцы его продукции в Музей этнографии народов СССР забрали — кофейник и чашку с блюдцем(у Раисы Дмитриевны была расписка). У моей прабабушки сохранились чайные чашечки и сахарница. Её отец точил на гончарном круге , а цветы она сама приделывала.
До конца двадцатых годов семья Раисы Дмитриевны жили на хуторе. Те, кто имел большие семьи, имели очень маленькие наделы, поэтому все, кому разрешалось уезжать, жили на хуторах. Иван Степанович уехал на хутор, отец моей прабабушки, и Александр Степанович. Отсюда полтора километра, по дороге на Жеребуд. А на хуторах землю давали. Это было после революции. У них было около четырнадцати гектаров земли, там был и лес, и покос, и пашня. Там построили дом, сарай, гумно. У них был необходимый сельхозинвентарь. Сеяли рожь, пшеницу, картошку сажали. У них была одна лошадь и четыре коровы. Не так богато жили, но неплохо.
У отца с матерью Раисы Дмитриевны было шесть детей. Старшая сестра 1909 года, она умерла в 1996 году, брат 1912 года, он погиб на Невском пятачке, еще была сестра 1914 года, брат 1919 года, моя прабабушка 1925 года, а потом брат 1927 года. Сеяли рожь, пшеницу, мололи на жерновах. Жили они так до 1930 года, а в 1930 году они вступили в колхоз.
В Мерёво была часовня , ее после войны срыли. Тогда в часовню только мертвых носили. Люди пришли, проводили как-то, похоронили, и никаких священников. А теперь никуда не носят, дома держат покойников. Церковь была на Троице. Троица — местечко, где Поддубское озеро, чуть ближе Троицкого поворота. Сейчас там кладбище. Старое кладбище было ближе к речке, оно там и осталось, но там сейчас никто уже не хоронит, теперь вся площадка, которая пустая была сейчас уже вся занята кладбищем. И не только что наши, а из Ленинграда сюда хоронить привозят. Вот это — Троица. Там церковь была. Мою прабабушку там крестили. Всех там крестили в шесть недель от рождения.
В 1930 году в колхоз вступили. Там за колхоз агитировали, Раиса Дмитриевна не помнет, но помнет, как мать её плакала, коров надо отдавать: она их только вырастила, много труда в них вложила, и вот они отелились, а их отдавать надо было. Она так плакала! Отец моей прабабушки рассказывал, что пока он гнал этих коров сдавать в колхоз, от хутора до деревни слышно было, как мама ревела. Трудно досталось вырастить, и вот тебе пожалуйста, взяли. И коров, и лошадь. Одна только корова осталась. Корова была большая и рыжая. Её звали «Кухарка». Раиса Дмитриевна с братом маленькие были, корова ляжет, и они ей на спину лягут... На хуторе были овцы и поросенка держали. Все отобрали, даже землю. Ничего не осталось. Отец стал работать в колхозе. Как все, куда пошлют. Пахать, сеять, косить. Определенные люди пасли колхозное стадо, опытные пастухи. А потом моя прабабушка не знает, как отец очутился у дядюшки на гончарном заводе. Тогда ведь дядюшкин завод перевели в райисполком. Он стал называться, артель «Прогресс». Там все люди от города Луги командовали. Присылали оттуда председателя, делали там горшки и больше уже ничего не делали. Отец Раисы Дмитриевны там работал до самой войны.