В 1939-ых, 1940-ых годах брат Раисы Дмитриевны был на Финской войне. Он совему отцу рассказывал, но соей прабабушке это не особенно интересно было, она мало что запомнила. Говорил, что он был связистом, ходил по горам, столбы устанавливал и провода тянул. Полгода война была, потом он вернулся...
Семью Раисы Дмитриевны как раз в то время с хуторов стали выгонять, но они еще не уехали оттуда. И вот пришли к ним председатель этого колхоза «8 Марта», Павел Николаевич, и председатель Сельсовета, Богданов. Пришли выгонять их с хутора. Папа моей прабабушки говорит «Вот придет Валя, старший брат, и мы сразу поедем». Так они взяли, сняли крышу с их дома, и вся семья Раисы Дмитриевны там на гончарном заводе жили вместе с рабочими целый год, а потом, когда они только-только дом перевезли в деревню Мерёво, устроили все, как надо и тут война. Моя прабабушка помнит как пошла к соседской девчонке поболтать, когда уже большая была и окончила семь классов Оредежской средней школы, и как раз попала, что по радио выступал Молотов и говорил о начале войны с Германией. Она сама не слушала, а соседи вышодце; соседи, дед с бабкой, но они не такие старые были, в доме сидели, а у них радио было включено. Такая же тоже «тарелка». Вот они слушали и нам рассказали. Раиса Дмитриевна пошла домой, сказала своей маме.
А брат только что с Финской войны вернулся и работал в пионерском лагере. Там от Изорей в сторону Луги были дома. Там был пионерлагерь. И брат работал шофером в этом лагере. Отработает там день и приходит домой. И вот 22 июня началась война, а 16 июля брат ушел на фронт. А у него жена осталась туберкулезная и мальчонка 40 года с менингитом. Семья Раисы Дмитриевны проводили тогда брата, с отцом по дороге шли немножко и вернулись домой. А он пошел в Лугу, в военкомат. И других парней из деревни тоже забрали. Два у них было: Лёшка Гусев и Сенька Поликарпов, они, наверное, с 1921 года были...
А у моей прабабушки напротив дома стояла вышка, триангуляционный пункт, и их посылали туда дежурить, наблюдать, если самолеты летят или кто-нибудь пришел. Ближе к осени, после того как слух прошел, что немцы могут десант высадить. И вот семья Раисы Дмитриевны наблюдала, чтобы в деревню никто чужой не пришел неожиданно.
В августе месяце мимо них стали отходить от Батецкой наши части. Организованно отходили. Шли на Лугу. У них в доме несколько дней находился их штаб. Командир был, писаря. А по лесу было накопано много окопов. Был ли тут бой, моя прабабушка не знает. Потому что в то время вся семья и еще бухгалтерша с этого завода — они на лошадь погрузили все необходимое имущество и поехали в лес. А тут как раз наши стали отступать за озеро. И семья моей прабабушки поехали вместе с ними. Солдаты шли, а они ехали на лошади. Еще кто-то ракеты пускал, нас предупреждали, мол, скорей, скорей. И вот мы поехали туда, где брат Валя работал на Федоровке. Там Луга-река делает излучину такую. В этой излучине скрывались не только они, но и многие лужские. Много было народу набито, потому что все боялись страшных бомбежек.
Семья Раисы Дмитриевны с этой женщиной-бухгалтером пошли в пионерлагерь достать что-нибудь поесть для детей. Только вышли, а в это время немцы идут вот так полосой, прочесывают лес, с закатанными рукавами, в касках, с автоматами. А народ собравши стоит. Немцы — на нас. Ну, моя прабабушка в школе хорошо училась, по-немецки немного понимала. Они одну послали к одной сосне, а другую — к другой. Продержали нас так с полчаса. У страха глаза велики, страшно. Но потом все-таки отпустили нас.
И вот тогда семья Раисы Дмитриевны поехали оттуда обратно. И весь народ оттуда разошелся, которые в Лугу поехали, которые по деревням. Подъехали они к переволоке, что соединяет Лугу-реку с Мерёвским озером, она так и называется, «Переволока». Подъехали, а мостика нет. Наши, когда уходили, его взорвали. Но там было уже положено несколько бревен. Люди из Мерёво рядом на острове Посельском у Луги-реки прятались. Вот семья моей прабабушки подъехала туда. А у них две козы с собой было. Мать стала переводить коз через эти мосточки.
А еще один мужчина был, он стал на лошади переезжать реку, и лошадь встала задним копытом на мину. И вот такая картина: он сидит на передней части лошади, а заднюю всю оторвало и кишки у лошади все вырвало. А мать в это время по мосткам переходила с козой. Как мина взорвалась, мы думали, что и мать там убило. Но мать жива осталась... (Из воспоминаний Раисы Дмитриевны)